ПОСЛЕ БАЛА (В сокращении) – Лев Николаевич Толстой (1828-1910) – “СЛОВО ЕСТЬ ПОСТУПОК” – РАЗНООБРАЗИЕ ЖАНРОВ В РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ

ПОСЛЕ БАЛА (В сокращении)

– Вот вы говорите, что человек не может сам по себе понять, что хорошо, что дурно, что все дело в среде, что среда заедает. А я думаю, что все дело в случае. Я вот про себя скажу. (…) Вся моя жизнь сложилась так, а не иначе, не от среды, а совсем от другого.

– От чего же? – спросили мы.

– Да это длинная история. Чтобы понять, надо много рассказывать.

– Вот вы и расскажите.

Иван Васильевич задумался, покачал головой.

– Да, – сказал он. – Вся жизнь переменилась от одной ночи, или скорее утра.

– Да что же было?

– А было то, что был я сильно влюблен. Влюблялся я много раз, но это была самая моя сильная любовь. Дело прошлое; у нее уже дочери замужем. Это была Б.., да, Варенька Б.., – Иван Васильевич назвал фамилию. – Она и в пятьдесят лет была замечательная красавица. Но в молодости, восемнадцати лет, была прелестна: высокая, стройная, грациозная и величественная, именно величественная. Держалась она всегда необыкновенно прямо, как будто не могла иначе, откинув немного назад голову, и это давало ей, с ее красотой и высоким ростом, несмотря на ее худобу, даже костлявость, какой-то царственный вид, который отпугивал бы от нее, если бы не ласковая, всегда веселая улыбка у рта, и прелестных блестящих глаз, и всего ее милого, молодого существа.

– Каково Иван Васильевич расписывает.

– Да как ни расписывай, расписать нельзя так, чтобы вы поняли, какая она была. Но не в том дело: то, что я хочу рассказать, было в сороковых годах. Был я в то время студентом в провинциальном университете. Не знаю, хорошо ли это, или дурно, но не было у нас в то время в нашем университете никаких кружков, никаких теорий, а были мы просто молоды и жили, как свойственно молодости: учились и веселились. Был я очень веселый и бойкий малый, да еще и богатый.

(…) Главное же мое удовольствие составляли вечера и балы. Танцевал я хорошо и был не безобразен.

– Ну, нечего скромничать, – перебила его одна из собеседниц. – Мы ведь знаем… вы были красавец.

– Красавец так красавец, да не в том дело. А дело в том, что во время этой моей самой сильной любви к ней был я в последний день масленицы на бале у губернского предводителя, добродушного старичка, богача-хлебосола… Принимала такая же добродушная, как и он, жена его с открытыми старыми, пухлыми, белыми плечами и грудью, как портреты Елизаветы Петровны. Бал был чудесный: зала прекрасная, с хорами, музыканты – знаменитые в то время крепостные помещика-любителя, буфет великолепный и разливанное море шампанского. Хоть я и охотник был до шампанского, но не пил, потому что без вина был пьян любовью, но зато танцевал до упаду, танцевал и кадрили, и вальсы, и польки, разумеется, насколько возможно было, все с Варенькой. Она была в белом платье с розовым поясом и в белых лайковых перчатках, немного не доходивших до худых, острых локтей, и в белых атласных башмачках. Мазурку отбили у меня: препротивный инженер Анисимов – я до сих пор не могу простить это ему – пригласил ее, только что она вошла, а я заезжал к парикмахеру и за перчатками и опоздал. Так что мазурку я танцевал не с ней, а с одной немочкой, за которой я немножко ухаживал прежде. Но, боюсь, в этот вечер был очень неучтив с ней, не говорил с ней, не смотрел на нее, а видел только высокую, стройную фигуру в белом платье с розовым поясом, ее сияющее, зарумянившееся с ямочками лицо и ласковые, милые глаза.

В. Первунский. Вальс

Не я один, все смотрели на нее и любовались ею, любовались и мужчины и женщины, несмотря на то, что она затмила их всех. Нельзя было не любоваться.

По закону, так сказать, мазурку я танцевал не с нею, но в действительности танцевал я почти все время с ней. Она, не смущаясь, через всю залу шла прямо ко мне, и я вскакивал, не дожидаясь приглашения, и она улыбкой благодарила меня за мою догадливость. Когда нас подводили к ней и она не угадывала моего качества, она, подавая руку не мне, пожимала худыми плечами и, в знак сожаления и утешения, улыбалась мне. Когда делали фигуры мазурки вальсом, я подолгу вальсировал с нею, и она, часто дыша, улыбалась и говорила мне: “Encore”1.

И я вальсировал еще и еще и не чувствовал своего тела. (…)

Музыканты уж с каким-то отчаянием усталости, знаете, как бывает в конце бала, подхватывали все тот же мотив мазурки, из гостиных поднялись уже от карточных столов папаши и мамаши, ожидая ужина, лакеи чаще забегали, пронося что-то. Был третий час. Надо было пользоваться последними минутами. Я еще раз выбрал ее, и мы в сотый раз прошли вдоль залы. (…)

– Смотрите, папа просят танцевать, – сказала она мне, указывая на высокую статную фигуру ее отца, полковника с серебряными эполетами, стоявшего в дверях с хозяйкой и другими дамами.

– Варенька, подите сюда, – услышали мы громкий голос хозяйки в брильянтовой фероньерке и с елисаветинскими плечами.

Варенька подошла к двери, и я за ней.

1Еще (франц.).

– Уговорите, Ma chere1, Отца пройтись с вами. Ну, пожалуйста, Петр Владиславич, – обратилась хозяйка к полковнику.

Отец Вареньки был очень красивый, статный, высокий и свежий старик. Лицо у него было очень румяное, с белыми а La Nicolas I2 подвитыми усами, белыми же, подведенными к усам бакенбардами и с зачесанными вперед височками, и та же ласковая, радостная улыбка, как и у дочери, была в его блестящих глазах и губах. Сложен он был прекрасно, с широкой, небогато украшенной орденами, выпячивающейся по-военному грудью, с сильными плечами и длинными, стройными ногами. Он был воинский начальник типа старого служаки николаевской выправки.

Когда мы подошли к дверям, полковник отказывался, говоря, что он разучился танцевать, но все-таки, улыбаясь, закинув на левую сторону руку, вынул шпагу из портупеи, отдал ее услужливому молодому человеку и, натянув замшевую перчатку на правую руку, – “надо все по закону”, – улыбаясь, сказал он, взял руку дочери и стал в четверть оборота, выжидая такт.

Дождавшись начала мазурочного мотива, он бойко топнул одной ногой, выкинул другую, и высокая, грузная фигура его то тихо и плавно, то шумно и бурно, с топотом подошв и ноги об ногу, задвигалась вокруг залы. Грациозная фигура Вареньки плыла около него, незаметно, вовремя укорачивая или удлиняя шаги своих маленьких белых атласных ножек. Вся зала следила за каждым движением пары. Я же не только любовался, но с восторженным умилением смотрел на них. Особенно умилили меня его сапоги, обтянутые штрипками, – хорошие опойковые сапоги, но не модные, с острыми, а старинные, с четвероугольными носками и без каблуков. Очевидно, сапоги были построены батальонным сапожником. “Чтобы вывозить и одевать любимую дочь, он не покупает модных сапог, а носит домодельные”, – думал я, и эти четвероугольные носки сапог особенно умиляли меня. Видно было, что он когда-то танцевал прекрасно, но теперь был грузен, и ноги уже не были достаточно упруги для всех тех красивых и быстрых па, которые он старался выделывать. Но он все-таки ловко прошел два круга. Когда же он, быстро расставив ноги, опять соединил их и, хотя и несколько тяжело, упал на одно колено, а она, улыбаясь и поправляя юбку, которую он зацепил, плавно прошла вокруг него, все громко зааплодировали. С некоторым усилием приподнявшись, он нежно, мило обхватил дочь руками за уши и, поцеловав в лоб, подвел ее ко мне, думая, что я танцую с ней. Я сказал, что не я ее кавалер.

– Ну, все равно, пройдитесь теперь вы с ней, – сказал он, ласково улыбаясь и вдевая шпагу в портупею.

Как бывает, что вслед за одной вылившейся из бутылки каплей содержимое ее выливается большими струями, так и в моей душе любовь к Вареньке освободила всю скрытую в моей душе способность любви. Я обнимал в то время весь мир своей любовью. Я любил и хозяйку в фероньерке, с ее елисаветинским бюстом, и ее мужа, и ее гостей, и ее лакеев, и даже дувшегося на меня инженера Анисимова. К отцу же ее, с его домашними сапогами и ласковой, похожей на нее, улыбкой, я испытывал в то время какое-то восторженно-нежное чувство.

1Дорогая (франц.).

2Как у Николая I (франц.).

Иллюстрация И. Пчелко

Мазурка кончилась, хозяева просили гостей к ужину, но полковник Б. отказался, сказав, что ему надо завтра рано вставать, и простился с хозяевами. Я было испугался, что и ее увезут, но она осталась с матерью.

После ужина я танцевал с нею обещанную кадриль, и, несмотря на то, что был, казалось, бесконечно счастлив, счастье мое все росло и росло. Мы ничего не говорили о любви. Я не спрашивал ни ее, ни себя даже о том, любит ли она меня. Мне достаточно было того, что я любил ее. И я боялся только одного, чтобы что-нибудь не испортило моего счастья.

Когда я приехал домой, разделся и подумал о сне, я увидал, что это совершенно невозможно. (…) Нет, я был слишком счастлив, я не мог спать. Притом мне жарко было в натопленных комнатах, и я, не снимая мундира, потихоньку вышел в переднюю, надел шинель, отворил наружную дверь и вышел на улицу.

С бала я уехал в пятом часу, пока доехал домой, посидел дома, прошло еще часа два, так что, когда я вышел, уже было светло. Была самая масленичная погода, был туман, насыщенный водою снег таял на дорогах, и со всех крыш капало. Жили Б. тогда на конце города, подле большого поля, на одном конце которого было гулянье, а на другом – девический институт (…)

Когда я вышел на поле, где был их дом, я увидал в конце его, по направлению гулянья, что-то большое, черное и услыхал доносившиеся оттуда звуки флейты и барабана. В душе у меня все время пело и изредка слышался мотив мазурки. Но это была какая-то другая, жесткая, нехорошая музыка.

“Что это такое?” – подумал я и по проезженной посередине поля, скользкой дороге пошел по направлению звуков. Пройдя шагов сто, я из-за тумана стал различать много черных людей. Очевидно, солдаты. “Верно, ученье”, – подумал я и вместе с кузнецом в засаленном полушубке и фартуке, несшим что-то и шедшим передо мной, подошел ближе. Солдаты в черных мундирах стояли двумя рядами друг против друга, держа ружья к ноге, и не двигались. Позади их стояли барабанщик и флейтщик и не переставая повторяли все ту же неприятную, визгливую мелодию.

– Что это они делают? – спросил я у кузнеца, остановившегося рядом со мною.

– Татарина гоняют за побег, – сердито сказал кузнец, взглядывая в дальний конец рядов.

Я стал смотреть туда же и увидал посреди рядов что-то страшное, приближающееся ко мне. Приближающееся ко мне был оголенный по пояс человек, привязанный к ружьям двух солдат, которые вели его. Рядом с ним шел высокий военный в шинели и фуражке, фигура которого показалась мне знакомой. Дергаясь всем телом, шлепая ногами по талому снегу, наказываемый, под сыпавшимися с обеих сторон на него ударами, подвигался ко мне, то опрокидываясь назад – и тогда унтер-офицеры, ведшие его за ружья, толкали его вперед, то падая наперед – и тогда унтер-офицеры, удерживая его от падения, тянули его назад. И не отставая от него, шел твердой, подрагивающей походкой высокий военный. Это был ее отец, с своим румяным лицом и белыми усами и бакенбардами.

При каждом ударе наказываемый, как бы удивляясь, поворачивал сморщенное от страдания лицо в ту сторону, с которой падал удар, и, оскаливая белые зубы, повторял какие-то одни и те же слова. Только когда он был совсем близко, я расслышал эти слова. Он не говорил, а всхлипывал: “Братцы, помилосердуйте. Братцы, помилосердуйте”. Но братцы не милосердовали, и, когда шествие совсем поравнялось со мною, я видел, как стоявший против меня солдат решительно выступил шаг вперед и, со свистом взмахнув палкой, сильно шлепнул ею по спине татарина. Татарин дернулся вперед, но унтер-офицеры удержали его, и такой же удар упал на него с другой стороны, и опять с этой, и опять с той. Полковник шел подле и, поглядывая то себе под ноги, то на наказываемого, втягивал в себя воздух, раздувая щеки, и медленно выпускал его через оттопыренную губу. Когда шествие миновало то место, где я стоял, я мельком увидал между рядов спину наказываемого. Это было что-то такое пестрое, мокрое, красное, неестественное, что я не поверил, чтобы это было тело человека.

– О Господи, – проговорил подле меня кузнец. Шествие стало удаляться, все так же падали с двух сторон удары на спотыкающегося, корчившегося человека, и все так же били барабаны и свистела флейта, и все так же твердым шагом двигалась высокая, статная фигура полковника рядом с наказываемым. Вдруг полковник остановился и быстро приблизился к одному из солдат.

– Я тебе помажу, – услыхал я его гневный голос. – Будешь мазать? Будешь?

И я видел, как он своей сильной рукой в замшевой перчатке бил по лицу испуганного малорослого, слабосильного солдата за то, что он недостаточно сильно опустил свою палку на красную спину татарина.

– Подать свежих шпицрутенов1! – крикнул он, оглядываясь, и увидал меня. Делая вид, что он не знает меня, он, грозно и злобно нахмурившись, поспешно отвернулся. Мне было до такой степени стыдно, что, не зная, куда смотреть, как будто я был уличен в самом постыдном поступке, я опустил глаза и поторопился уйти домой.

1Шпицрутен – длинный гибкий древесный прут для телесных наказаний.

Всю дорогу в ушах у меня то била барабанная дробь и свистела флейта, то слышались слова: “Братцы, помилосердуйте”, то я слышал самоуверенный, гневный голос полковника, кричащего: “Будешь мазать? Будешь?” А между тем на сердце была почти физическая, доходившая до тошноты, тоска, такая, что я несколько раз останавливался, и мне казалось, что вот-вот меня вырвет всем тем ужасом, который вошел в меня от этого зрелища. Не помню, как я добрался домой и лег. Но только стал засыпать, услыхал и увидал опять все и вскочил.

“Очевидно, он что-то знает такое, чего я не знаю, – думал я про полковника. – Если бы я знал то, что он знает, я бы понимал и то, что я видел, и это не мучило бы меня”. Но сколько я ни думал, я не мог понять того, что знает полковник, и заснул только к вечеру, и то после того, как пошел к приятелю и напился с ним совсем пьян.

Что ж, вы думаете, что я тогда решил, что то, что я видел, было – дурное дело? Ничуть. “Если это делалось с такой уверенностью и признавалось всеми необходимым, то, стало быть, они знали что-то такое, чего я не знал”, – думал я и старался узнать это. Но сколько ни старался – и потом не мог узнать этого. А не узнав, не мог поступить в военную службу, как хотел прежде, и не только не служил в военной, но нигде не служил и никуда, как видите, не годился.

– Ну, это мы знаем, как вы никуда не годились, – сказал один из нас. – Скажите лучше: сколько бы людей никуда не годились, кабы вас не было.

– Ну, это уж совсем глупости, – с искренней досадой сказал Иван Васильевич.

– Ну, а любовь что? – спросили мы.

– Любовь? Любовь с этого дня пошла на убыль. Когда она, как это часто бывало с ней, с улыбкой на лице, задумывалась, я сейчас же вспоминал полковника на площади, и мне становилось как-то неловко и неприятно, и я стал реже видаться с ней. И любовь так и сошла на нет. Так вот какие бывают дела и от чего переменяется и направляется вся жизнь человека…

ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ К ПРОЧИТАННОМУ

1. Что побудило Ивана Васильевича поведать свою историю? Какую мысль он хотел доказать этим рассказом?

2. В основу композиции данного произведения положена антитеза – противопоставление сцен бала и экзекуции. Выпишите противопоставляемые элементы в тетрадь.

3. Какая мысль стоит за противопоставлением картин светской и солдатской жизни? Как с этим противопоставлением связано название рассказа?

4. Работа в парах. Раскройте художественное значение деталей, встречающихся в сценах как бала, так и наказания провинившегося солдата.

5. В какой подробности экзекуции проявляется особая жестокость полковника? Почему он сделал вид, будто не узнал Ивана Васильевича?

6. Почему увиденная поутру экзекуция разрушила любовь рассказчика к дочери полковника? Найдите в тексте подтверждение тому, что расправа над солдатом перевернула всю жизнь главного героя, побудив его к моральному самоисправлению.

7. Какие пороки общественной и нравственной жизни осуждаются в этом произведении? Как в нем освещается проблема моральной вины и

Ответственности?

8. В чем, по вашему мнению, заключается ценность рассказа Толстого для современного читателя?

9. Рассмотрите репродукцию картины современного художника Владимира Первунского (с. 217). Отметьте детали, с помощью которых художник передает восторженное настроение танцующих.

10. Рассмотрите иллюстрацию художника Игоря Пчелко на с. 219. Какие детали использовал художник, чтобы передать ужас и жестокость

Экзекуции?

11. Работа в группах. Разбившись на три группы, выполните одно из заданий:

A. Представьте, что вы с друзьями готовите аудиозапись рассказа Л. Н. Толстого “После бала”. Выберите два наиболее выразительных, с вашей точки зрения, отрывка. Распределите между собой обязанности режиссера, актеров и специалиста по музыкальному оформлению.

Подготовьте радиопостановку избранных эпизодов.

Б. Придумайте современный вариант развития сюжета данного произведения.

B. Представьте, что у главного героя была возможность сохранить памятные вещицы, связанные с описанным случаем. Составьте список этих мелочей. От имени рассказчика опишите чувства и мысли, которые вызывает в нем каждая вещь.

12. Творческое задание. Напишите сочинение “Изображение нравственного пробуждения человека в рассказе Л. Н. Толстого “После бала””.

АРТ-САЛОН

Лирические шедевры

Многие стихотворения М. Ю. Лермонтова положены на музыку известными композиторами. Музыку к восьмистрочному лермонтовскому переводу стихотворения Гете “Горные вершины…” первыми написали H. А. Титов и А. Е. Варламов. Оба создали свои музыкальные произведения в год публикации стихотворения – в 1840 г.

В 1845 г. свою музыкальную версию представил композитор-любитель, харьковский губернский предводитель дворянства князь Ф. Г. Голицын. Однако на этом музыкальные версии не закончились.

Вот уже более полутора веков музыканты снова и снова обращаются к этому поэтическому шедевру. Их романсы, как правило, получают название по первым словам – “Горные вершины”.

Романсы “Выхожу один я на дорогу” (музыка Е. С. Шашиной); “Белеет парус одинокий”, “Горные вершины” (музыка А. Е. Варламова); “И скучно и грустно.”, “Тучки небесные”, “Мне грустно” (музыка А. С. Даргомыжского); “Молитва” (музыка П. П. Булахова) и другие звучали и продолжают звучать на концертах знаменитых исполнителей.

1. Работа в группах. Пользуясь Интернетом, послушайте романс на стихи М. Ю. Лермонтова “Выхожу один я на дорогу.” в исполнении:

A. Сергея Лемешева

Б. Бориса Штоколова

B. Юрия Гуляева

Г. Анны Герман

Д. Хора Валаамского монастыря

Подготовьтесь рассказать о своих впечатлениях.

2. Творческая работа. Пользуясь Интернетом, послушайте романсы на стихи М. Ю. Лермонтова “Молитва” (музыка П. П. Булахова) в исполнении Надежды Обуховой или “И скучно и грустно…” (музыка А. С. Даргомыжского) в исполнении Ивана Козловского или какой-нибудь другой (по выбору). Напишите небольшой отзыв.

Бессмертная комедия на сценах мира

В XX в. одну из самых ярких и нетрадиционных постановок “Ревизора” на российской сцене предложил известный режиссер-новатор Всеволод Эмильевич Мейерхольд. Для спектакля он отобрал актеров, чья внешность максимально соответствовала персонажам пьесы и не требовала грима. Таким образом, он вывел на сцену не просто гоголевские образы, а “людей из жизни”. Единственным местом, где Мейерхольд отступил от реалистичности театрального изображения, была “немая” сцена: вместо людей в ней перед публикой предстали бездушные куклы, символизировавшие ужас внутреннего “бесчеловечья” гоголевских персонажей.

В XXI в. новаторским спектаклем по бессмертной гоголевской комедии публику удивил коллектив актеров из Италии под руководством известного режиссера Матиаса Лангхоффа. В исполнении этой труппы “Ревизор” превратился в спектакль о бюрократической машине, коррупции и страхе перед разоблачением. В качестве основных декораций режиссер использовал странную конструкцию, состоящую из немыслимого количества стен, дверей, коридоров, лестниц, закутков и комнаток, некоторые из которых могут вращаться вокруг своей оси. Собрание уездных чиновников XIX в., одетых по моде 60-70-х годов XX в., напоминает сходку итальянской мафии.

“Ревизор”. Сцена из спектакля. Малый театр (2006)

“Ревизор”. Сцена из спектакля. Национальный академический театр русской драмы им. Леси Украинки (2002)

Купцы в добротных костюмах и темных очках разговаривают по мобильным телефонам и выписывают Xлестакову чеки, заливаются спецсигналы эскорта начальственных машин, в зал выходят десятские с метлами, жена городничего исполняет танец с лентами, живая собачка бегает по сцене, а в финале пьесы появляются две огромные мохнатые крысы… Все эти новшества призваны подчеркнуть современное звучание пьесы, ее очевидную связь с сегодняшней жизнью.

Бессмертная комедия Гоголя по-прежнему собирает полные залы…

1. Сходите в театр или, пользуясь Интернетом, посмотрите спектакль “Ревизор”. Запишите в тетради название театра, где поставлена комедия, фамилии режиссера и исполнителей главных ролей. Подготовьте устное сообщение о постановке.

2. Пофантазируйте! Каким вы представляете себе современный украинский спектакль по “Ревизору”? Поставьте себя на место режиссера: вы бы “осовременили” комедию или точно следовали Гоголю? Кого из украинских актеров вы бы выбрали на роли Хлестакова и городничего? Почему?

Сатира и мультипликация

“Сказки для детей изрядного возраста” М. Е. Салтыкова-Щедрина привлекают кинематографистов, занимающихся мультипликацией. Сказка “Как один мужик двух генералов прокормил” режиссеров И. Иванова-Вано и В. Данилевича (СССР, 1965 г.) едко высмеивает господ генералов, твердо уверенных в собственной значимости. Волею судьбы эти твердолобые бюрократы оказались на необитаемом острове и чуть не погибли от голода.

Но господа генералы нашли на острове “мужика-деревенщину”, который их поил-кормил (в ладонях суп варил!) и домой доставил. Авторы мультфильма в сатирических красках утверждают мысль о том, что мужик без господ генералов обойтись может, а вот господа генералы без мужика – никак.

Кадр из мультфильма “Как один мужик двух генералов прокормил” (режиссеры И. Иванов-Вано, В. Данилевич, 1965)

Не менее ярким получился мультфильм “Премудрый пескарь” режиссера В. Караваева (СССР, 1979 г.), в котором воссоздан самобытный подводный мир, построенный по тем же законам, что и самодержавная Россия: там тоже водятся титулярные советники, генералы и жандармы. Вышестоящие поедают нижестоящих, а премудрый пескарь, сам себя добровольно заточивший в норе, все дрожит и дрожит. Художник С. Алимов создал замечательный зрительный ряд: по дну речки разгуливает рыбья мелкота – титулярные советники, семейные пары выходят с мальками на прогулку, рак – полицейский доносчик – всегда в нужном месте оказывается, крупный чиновник такие зубы показывает… (см. с. 209, 211). В 1979 г. мультфильм “Премудрый пескарь” – был отмечен на первом Международном фестивале анимационного кино в Варне (Болгария).

Кадры из мультфильма “Премудрый пескарь” (режиссер В. Караваев, 1979)

ИТОГОВЫЕ ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ

1. Назовите известнейших писателей “золотого века” русской литературы. Какие проблемы они поднимали в произведениях, представленных в этом разделе?

2. На каком основании в “Капитанской дочке” делается вывод: “Не приведи Бог видеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный!”? Кому принадлежит эта мысль: Гриневу или самому автору? Как вы понимаете смысл этого высказывания?

3. В чем заключается незаурядность пушкинского Пугачева?

4. Какие особенности поведения Гринева определяются его принадлежностью к дворянству? В каких эпизодах представления героя вступают в противоречие со свойственной ему человечностью? Что, как вам кажется, для героя важнее: долг дворянина или не всегда совпадающий с этим долгом принцип гуманности? А для автора?

5. Пофантазируйте! Представьте, что вы хотите написать романс на стихи М. Ю. Лермонтова. На каком стихотворении вы бы остановили свой выбор? Почему?

6. Как вы думаете, почему Н. В. Гоголь не ввел в пьесу “Ревизор” ни одного героя, который был бы носителем нравственного начала? По

Утверждению писателя, в комедии все же есть положительный герой. Назовите его и поясните свою мысль.

7. Работа в парах. Сформулируйте определение понятия “хлестаковщина”.

8. Чем обусловлено непреходящее значение комедии Гоголя “Ревизор”? Приведите свои аргументы.

9. Что дало основание М. Е. Салтыкову-Щедрину назвать И. С. Тургенева продолжателем традиций А. С. Пушкина в русской литературе? В чем проявлялся гуманизм Тургенева?

10. Известный литератор П. В. Анненков определил стихотворения в прозе И. С. Тургенева как “ткань из солнца, радуги, алмазов, женских слез и благородной мужской мысли”. А с чем бы сравнили эти произведения вы?

11. Что побудило М. Е. Салтыкова-Щедрина обратиться к жанру сказки? Чем его сказки отличались от фольклорных? Почему их называют “малой сатирической энциклопедией для народа”?

12. Поисковая работа. Поясните значение крылатых выражений Салтыкова – Щедрина: гороховое пальто; пирог с казенной начинкой;

Карась-идеалист; либо в рыло, либо ручку пожалуйте; не помнящие родства; торжествующая свинья; головотяпы, пенкосниматели.

13. На какие гуманистические идеалы опирается в рассказе “После бала” Л. Н. Толстой, критикуя нравы светского общества?

14. Работа в группах. Разбившись на три группы, выполните одно из предложенных заданий:

A. Пересмотрите репродукции русских художников-пейзажистов ХIХ в. И. Шишкина, Ф. Васильева, В. Поленова, А. Саврасова и др.

Представьте, что вы готовите к печати сборник поэзии М. Ю. Лермонтова. Репродукциями каких картин вы считаете возможным

Проиллюстрировать известные вам лирические произведения поэта?

Б. Подготовьте постановку “немой” сцены из гоголевского “Ревизора”.

B. Распределите между частью учащихся вашей группы роли центральных персонажей рассказа “После бала”. Подготовьте свои вопросы для этих героев и вместе со всем классом проведите их пресс-конференцию.

15. Творческая работа. Напишите стихотворение в прозе на самостоятельно избранную тему; сформулируйте пожелания сценаристу мультфильма по сказке М. Е. Салтыкова-Щедрина “Медведь на воеводстве” (по выбору).

16. Темы проектов. “Герои произведений А. С. Пушкина на экране”; “Мастерство И. С. Тургенева в изображении жизни человеческой души”.

(1 votes, average: 5.00 out of 5)