От возмездия к исправлению личности
Среди ведущих античных философов наиболее пристальное внимание проблеме воздействия на девиантное личность и, в частности, ее исправления, уделяли древнегреческие мыслители Платон и Аристотель, а также древнеримский философ Цицерон Марк Туллий [14 – 18, 150 – 153, 216].
В Книге 4 произведения “Государство” Платон отмечал, что наказание преступника является выражением одного из трех (делового, защитного и совещательного) начал государства, а именно начала защитного [151]. По мнению великого философа, наказание испорченной человека, который имеет “плохую”, “испорченную” душу, является выражением справедливости. При этом, важно акцентировать внимание на том, что мыслитель отмечал целью наказания не задача зла, а лечение души, моральную возмездие, перевоспитания и исправления характера преступной человека [150, с. 436].
Описывая структуру “идеального государства”, Платон отдельно рассмотрел вопрос строительства специфических уголовных учреждений (тюрем). При этом важно их разделение на ответные и исправительные учреждения. По взглядам мыслителя, таких институтов в стране должно быть три вида – общая, saphronisteria и возмездная, каждая из которых выполняет отдельную функцию – соответственно защита граждан от действий преступников, “вразумления” и исправления правонарушителей, а также возмездие пострадавшим за совершенные преступления [150, 151, 153].
Методам исправления “плохой души”, то в работе “Горгий” ученый определяет такие их основные виды:
– Правильный суд, избавляет от несдержанности, несправедливости и испорченности. Суд, нанося справедливое возмездие, развивает умственную составляющую души, делая ее более справедливой [150];
– Лечение души с помощью общения (“верных разговоров”), благодаря чему путем в душе укореняется рассудительность – способность к самопознанию и познания добра и зла [150].
В общем Платон считал, что путь к счастью человека, совершает аморальные и преступные (девиантные) поступки должен идти через обязательное наказание – оно в этом случае выступает в качестве высшей добродетели (справедливости). В контексте этого философ признавал приемлемыми такие его методики: общественные презрение, палочные удары, штрафы, запрет занимать определенные должности, лишение прав гражданина, высылку из полиса (остракизм), смертная казнь и тюремное заключение. Кроме того, в произведении “Государство”, мыслитель подчеркивал необходимость профилактики преступности, в чем понимал воспитание души с помощью изящных искусств [151, с. 188 -199].
В свою очередь большой античный философ Аристотель также считал необходимым наказание как таковое. В частности, в “Политике” он доказывал необходимость существования в государстве институты, ведающая тюрьмами и исполнением приговоров над осужденными, которая должна делиться на несколько подразделений.
Мыслитель считал, что существует душевного проявления, который не мог бы находиться в сознательной власти человека, и поэтому сущность наказания видел вообще в исправлении души преступника путем “обучения закона ума”, изменения его нравственной сферы, то есть воспитание добродетелей путем определенных видов деятельности [ 18]. Главными методами исправления человека – носителя “тощей породы” он считал тюремное заключение, штрафы, лишение общественной чести (прав) и остракизм – полное или временное изгнание наиболее опасных членов социума (полиса) за его пределы и смертную казнь [17, 14 – 16].
Следует отметить, что мыслитель в качестве одного из главных способов борьбы с проявлениями агрессивности видел общегосударственную ее профилактику, то есть “воспитание граждан” с помощью трех главных факторов – природы, привычки и ума, считая их обязательными в воспитательном процессе молодежи. Аристотель отмечал, что первостепенную роль в такой профилактике должно сыграть активное пропагандирование среди слоев граждан полиса нравственных, добродетельных общественных отношений, этического, прекрасного, а не дикого и животного. Особое значение в воспитательном процессе гражданина большой Стагирит, подобно Платону, предоставлял музыке – поскольку она, в античные времена, была связана с религией, нравственной системой и считалась одним из изящных искусств, которые способствуют всестороннему развитию личности [14 – 18].
В свою очередь Цицерон Марк Туллий в сочинении “О страсти” преподавал собственные принципы наказания – умеренность, которая исправляет – “смягчает нрав страсти”, вразумления “больной души” и отвлечения ее другими занятиями, заботами, изменением места проживания [216, с. 300 – 323].
Исследуя методы и средства воздействия на преступников он подчеркивал, что невозможно достичь исправления правонарушителей, вызывая у них только страх перед наказанием – исправительное воздействие должен включать также влияние искусства, общественности, в результате чего в человеке будет воспитываться совестливость, в результате чего она будет чувствовать стыд перед общественным осуждением, который будет выступать в качестве внутреннего нравственного регулятора [216]. Вместе с тем следует отметить, что Цицерон, пропагандируя этот, по сути интегральный принцип наказания в труде “О казни” достаточно непоследовательно выступал за увеличение жестокости суда, его беспощадности даже при малое отклонение от прямого пути, настаивал на необходимости остракизму и увеличение телесных наказаний [ 216, с. 71 – 133].
Отметим, что согласно тогдашнего политического строя, все античные философы четко различали наказания для граждан, рабов и чужестранцев, жесткость которого для рабов была самой (чаще всего – телесные наказания), а для иностранцев – специфической (в основном – остракизм).
Исходя из вышеизложенного мы видим, что по античной философской мыслью наказания девиантного человека является выражением справедливости. При этом следует отметить, что в те времена философами четко и единодушно выделялись две независимые функции наказания, которые условно можно назвать как:
– Компенсационная (возмездная) – для членов общества (компенсация причиненного жертве вреда и успокоения общественного мнения моральной или материальной возмездием преступнику);
– Регуляционные – для социума в целом (охрана общества от преступных действий).
Отметим также, что первая функция предусматривала, в частности, физические и материальные санкции (казнь, наказание, штрафы), а вторая, главным образом, имела в виду исправления души, перевоспитания человека, а также принудительную изоляцию и остракизм.
Следует отметить, что в трудах античных философов всегда справедливо подчеркивалась большая важность именно второй функции наказания, а также ее главного метода – исправление, под которым, как видим, понималась изменение душевной организации, ее нравственной и умственной сферы, которая должна реализоваться с помощью общественного влияния и привлечения человека к культуре и искусству. Большое внимание мыслителями уделялось также профилактике девиантности путем воспитания у населения, в частности молодежи, развитых нравственным, умственных и волевых качеств, а также любви к музыке, прекрасного и гармоничного.
В Средневековье официальной целью наказания преступников церковью и государством декларировалось примирение человека с Богом и побуждения ее к раскаянию, признание грехов и праведной, негриховнои поведения. То есть формально средневековая философия разделяла античную позицию относительно наказания как способа исправления нравственности. Однако пенологични взгляды философов этого исторического периода были неразрывно связаны с теологическим толкованием человеческого тела как источника преступности и греховности, а также с приматом христианской веры, и, в частности, с акцентированием внимания на необходимости соблюдения христианских заповедей и раскаяния (poenitentia).
Так яркий представитель средневековой патристики, Аврелий Августин отмечал, что не будь грехопадения, не было бы никакой необходимости в тюрьмах – лучших, по его мнению, инструментах для укрощения зла [4]. При этом важным моментом его взглядов является акцентирование внимания на необходимости активного привлечения религии в исправительный процесса. В частности, в “Исповеди” Августин отмечал, что усмирение, благочестие – вот путь, по которому надо возвращаться к Богу, который очистит от злых навыков, сжалится на грехи людей, которые Ему исповедуются [4, с. 44].
Другой выдающийся мыслитель того времени, представитель номиналистического направлении, Пьер Абеляр, в свою очередь, акцентировал внимание на необходимости борьбы человека с вредными и греховными склонностями, которые обусловлены его телесной, животной составляющей, а также “порочностью” души – ее врожденных пороков, которые аномально у некоторых людей [2, с. 247 – 310].
Как видно из п. 1.1.1., Особое внимание определенной проблеме уделял также большой философ и теолог Фома Аквинский, который, соглашаясь с Аристотелем, считал наказание человека необходимым и справедливым. В связи с этим мыслитель также подчеркивал необходимость специфических государственных учреждений – тюрем, цель которых заключается исправлении греховной и порочной человека, слушается “голоса плоти”. Сущность исправления Аквинат, как и другие философы Средневековья, понимал вообще в теологическом смысле – как развитие веры, разума и раскаяния, которые совокупно приводят к изменению нравственных качеств и, как следствие – к поведению. При этом санкции, которые должны применяться в тюрьмах, по Аквинатом, должны быть этичными. Кроме этого ученый, как и мыслители античности, подчеркивал необходимость постоянной общегосударственной профилактики преступности [8].
Как видим, общая философская концепция исправительного воздействия была неразрывно связанной с видением тела человека в качестве источника греховности (девиантности). Более того, принимая во внимание ведущую роль церкви в политической жизни подавляющего большинства западноевропейских государств, которая была утверждена, в частности, вормсский конкордат ХИИ столетия, а также специфику средневекового теологического мировоззрения, мы видим, что тогдашняя уголовное практика пользовалась почти исключительно разнообразными жестокими методами “умерщвлением “человеческой греховной плоти [21, 96, 214, 201]. Это подтверждается в том числе, санкционированием в 817 г.. На синоде духовенства широкого спектра телесных наказаний (таких как disciplina flagel, дыба, публичные казни, наказание голодом, пытки и другие изящные пытки) и преобразованы их в систему судебных правил и приказов, которые поддерживались правилам церковных орденов, а, следовательно, и государственными законами. Кроме того, введение в действие в XIII в. с разрешения Папы Римского института инквизиции (уголовной системы, основанной орденом доминиканцев) стало причиной массовых и публичных казней, пыток, пыток и телесных наказаний [21, 201].
Исходя из этого мы можем утверждать, что большинство тогдашних методов наказания фактически могло не исправительными, а возмездным и, безусловно справедливому мнению большинства философов последующих исторических периодов, включая современных отечественных исследователей, крайне неэффективными с точки зрения достижения изменений в нравственной сфере [52 – 54 , 60, 63, 88, 96, 125, 126, 131, 161, 167, 168, 214].
Таким образом, средневековая уголовное система, декларируя фактически гуманную цель и регуляционную функцию наказания, искажала ее и руководствовалась достаточно примитивными методологическими подходами – доминирующую практику составляли телесные экзекуции различных типов, которые слабо дифференцировались по степени вины, а также длительное заключение с обязательным “язковим самостоятельным чтением Священного Писания. То есть наказание в настоящее время практически не реализует регуляционную функцию, осуществляя ее только малодиевимы механизмами запугивания населения. Следует также отметить, что, в отличие от античной мысли, средневековая не видит необходимости привлечения широких слоев общественности к воздействию на нравственной сфере – вместо этого она предусматривает только тотальный религиозное влияние на сознание девиантного человека и уничтожения источника греховности – тела.
В противовес этому следует отметить, что отечественная пенологична практика уже во времена феодализма определенным образом отличалась от господствующей в Европе. Так принято в Киевской Руси в период XI-XIII вв. свод законов “Русская правда” практически исключила такие формы наказания, как месть, казнь и заменила их санкциями материального (штрафом) и морального характера (в основном – опозоренням и изгнанием) [165, 36]. Однако впоследствии в 1497 в официальную уголовное практику Московского государства вводятся значительно более жестокие наказания, регламентированы Судебниками (существуют две редакции – 1497 и 1550 гг.) И значительная часть гуманных методов наказания, регламентированных Русской Правдой, была вновь заменена на смертную казнь, телесные наказания, в том числе увечья, “торговую казнь”. Со временем российская уголовная политика еще более усилила строгость уголовного воздействия – в частности, принятием Петром I в 1715 году Артикулам Воинского, благодаря которому наказание приняли характер мести преступнику и запугивания населения [154].
Итак, как видно из изложенного, в средневековой Европе, преимущественно западной, античные философские общественного мнения по близости понятий наказания и исправления (путем мягкого, комплексного и гуманного влияния со стороны общественности и искусства) были заброшены. Зато, благодаря распространенности философско-теологической концепции человека и его греховности, произошла подмена объекта исправительного воздействия, под которым начала пониматься не столько моральностная сфера души, а, главным образом, человеческое тело как виток греховности (девиантности). В то же время чрезвычайно полезным, на наш взгляд, достоянием философии этого времени является выявление мощной исправительной потенции религии, которая должна активно применяться в ходе наказания.
В эпоху Ренессанса европейская пенология определенным образом эволюционировала. Такие великие философы-гуманисты, как Николай Кузанский и Эразм Роттердамский, принципиально соглашаясь с официальным схоластическим толкованием исправления как влияния на нравственность и раскаяние перед Богом, отмечали, что нравственность человека может быть изменена не столько с помощью аскетизма, воздействия на тело и развития христианской веры, сколько путем воздействия на разум человека, его интеллект и знания. Другие мыслители (например Никколо Макиавелли и Томас Мор), как было сказано в п. 1.1.2., Полностью отходили от христианского видения человека и склонялись толковать исправления как целенаправленный общественный воздействие, направленное на развитие добродетелей не человек вообще, а конкретной личности. Ниже мы рассмотрим философские позиции ученых этого периода.
Так кардинал, философ и богослов Николай Кузанский, исходя из теологических убеждений, считал под исправлением связывания человека с Христом путем веры. Человек, по мнению мыслителя есть от природы несовершенной (см. П. 1.1.1.) И только при общении с Богом может побороть поезда животной природы и приблизиться к совершенству [99].
Подобно Кузанского, влиятельный гуманист XV в. Эразм Роттердамский считал, что исправление невозможно без развития в личности преступника христианской веры. В работе “Оружие христианского воина” мыслитель называл веру лекарствами для “больной” или “мертвой” души, единственным оружием против страстей плоти, соблазнов мира и дьявола [224, с. 109 -110]. Однако следует отметить, что исправительное воздействие, согласно взглядам философа, должен включать также интеллектуальное совершенствование, целенаправленное самовоспитания личности. В связи с этим философ в разделе “О человеке внешнюю и внутреннюю” названной труда говорил, что человеку для спасения и приобретение мудрости необходимо познавать самого себя для того, чтобы отделять собственные недостатки от добродетелей и, с помощью разума, веры во Христа, искоренять первые [224, с. 115 – 118].
В свою очередь английский мыслитель и политический деятель Томас Мор (1478-1535 гг.) Практически полностью отходил от схоластического толкования исправления человека. В своей “Утопии” он одним из первых европейских философов заметил, что наказание должно быть полезным государству и наиболее целесообразным его методом считал рабство [128, с. 235 – 242]. Вместе с этим Мор подчеркивал необходимость государственного призрения о состоянии нравственности граждан, устранение причин, которые провоцируют преступность. В контексте этого Мор настаивал на признании всех людей равными от природы, внедрении частной собственности, справедливом распределении благ [128].
Выдающийся итальянский гуманист Никколо Макиавелли, подобно рассмотренных выше философов, считал, что одна из главных задач государства заключается в профилактике девиантности, преступности. В работе главе XV труда “Государь” он говорил о необходимости предупреждения зарождения плохих человеческих качеств – создание таких условий, когда плохое поведение будет социально невыгодна [111, с. 433 – 434]. О средствах воздействия на личность осужденного, как отмечают современные ученые, мыслитель в контексте своих философских взглядов, приведенных в п. 1.1.2., В общем поддерживал необходимость телесных наказаний в качестве инструмента наказания и оправдывал их тем, что они формируют страх, делают преступление одним из видов социально невыгодной поведения и тем самым благоприятно действуют на общественный порядок [90, 228].
Пенологичну проблематику рассматривал также яркий представитель позднего Ренессанса Мишель де Монтень. Его труд “Об искусстве жить достойно” изобилует примерами уголовной практики того времени, которая, как видим, практически не изменилась со времен Средневековья – ученый вообще критикует аuto da fe (сожжение на костре, пытки и истязания и т. п.) [125].
(2 votes, average: 4.50 out of 5)